Концепция семьи

Ранние модели семейной психотерапии базировались на доминировавших вплоть до второй половины двадцатого века индивидуальных подходах к психотерапии. Для основоположников семейной психотерапии в качестве пациента выступала семья, преимущественно полная, нуклеарная.

Проведение индивидуальной психотерапии свидетельствовало, по мнению семейных терапевтов, о прямолинейности мышления. Постмодернисты, уделяющие особое внимание речевым оборотам и познавательным способностям, разрушили четкие формулировки, изначально присущие семейной психотерапии. Они ратуют за контекстуальное значение самой семьи, изменчивого сообщества, которое может включать членов расширенной семьи, значимых других, одновременно исключая некоторых членов самой нуклеарной семьи. Кроме того, терапевты-постмодернисты охотно работают с отдельными индивидами как представителями той или иной семьи, полагаются на их мнение о существе проблемы.

Терапия как разговор

Терапевт-постмодернист придерживается мнения о том, что терапия не является вмешательством или видом лечения, то есть клиент не выступает получателем терапии. Это скорее сотрудничество, когда обе стороны должны нести ответственность за ход процесса. Взаимоотношения терапевта с клиентами можно охарактеризовать как обычный разговор, то есть двусторонний коммуникативный процесс, свободный по форме и не имеющий определенной цели. Следует отметить, что эту точку зрения разделяют далеко не все терапевты-постмодернисты, хотя все они стремятся работать с клиентами на равных, не требуя субординации. Нарративный и сфокусированный на решении подходы предполагают различные темы для разговора, о чем будет говориться далее. Сторонники этого подхода придают большое значение налаживанию партнерских отношений, позволяющих работать с клиентом в одной команде и вместе противостоять воздействию внешних сил. Терапия как разговор предполагает, что нет истины в последней инстанции, слова и речевые обороты многозначны. Постмодернисты любят задавать вопрос: Действительно ли какая-либо идея или точка зрения имеет больше прав на существование, чем любая другая?. Ответом служит напоминание о том, что все мы существуем не в вакууме, и наши представления о мире взаимодействуют с представлениями других людей, что может привести к определенным затруднениям как для нас самих, так и для окружающих. Очевидно, что разговорная терапия предоставляет гораздо больше возможностей принять или отвергнуть те или иные идеи, чем когда психотерапевт уверен в своей правоте и стремится произвести вполне определенные изменения в семье.

Роль терапевта

Как видно из предыдущего обсуждения, постмодернисты придерживаются коллегиальной, а не директивной позиции. Исходя из того, что ни одна точка зрения на реальность не может считаться истинной, они рассматривают терапевтическое взаимодействие как бессрочное партнерство, которое не обязательно должно привести к изменениям. Такой подход считается традиционным в сфере психического здоровья еще со времен Карла Роджерса (Rogers, 1961), хотя имеет некоторые особенности, поскольку конструктивисты руководствуются не только эмпатией, но и убежденностью в субъективном характере того, что принято считать реальностью. Эмпатия означает, что терапевт принимает точку зрения клиента на реальность и сопереживает ему. Напротив, конструктивист полагает, что отношение клиента к реальности в известной мере определяет ее, потому что способствует сохранению дискомфорта. В задачи терапевта входит провести целенаправленный расспрос клиента о его взглядах на окружающую действительность, активно используя его речевые обороты. В дальнейшем эти взгляды на мир всесторонне исследуются с целью поиска альтернативных вариантов отношения к проблеме, которые могут оказаться более полезными для клиента. Несмотря на отсутствие стройной теории, конструктивисты действуют целенаправленно. Все они имеют хорошую подготовку в области семейной психотерапии, что привлекает к ним множество клиентов.

Практика психотерапии

Область применения

С развитием постмодернистской психотерапии сфера интервенций претерпела ряд изменений и существенно расширилась. Это направление объединило в себе оригинальные модели структурного, стратегического, поведенческого и трансгенерационного подходов, вместе с тем породив новые идеи и технические приемы. В ходе эволюции конструктивизма появился ряд психотерапевтических моделей. В этой главе мы остановимся на следующих из них: сфокусированной на поиске решения (solution-focused) модели, предложенной коллективом исследователей, в частности Стивом Дишазером, Биллом ОХэнлоном и Мишель Вайнер-Дэвис (Steve deShazer, Bill OHanlon & Michele Weiner-Davis); нарративной (narrative) модели, разработанной Майклом Уайтом (Michael White),разговорной (conversational) модели (Harry Goolishian, Lynn Hoffman & Tom Anderson), а также на модели с элементами психологического просвещения (psychoeducational), которую предложила Кэрол Андерсон (Carol Anderson) с коллегами.

Сфокусированная на решении терапия

Обзор

Как уже было сказано, в основе ранних подходов к семейной интервенции лежали представления о психическом заболевании (дисфункции). Согласно этим представлениям семьи считались дисфункциональными при наличии симптоматики и необходимости вмешательства для их возвращения к здоровому состоянию. Семейные проблемы рассматривались как манифестация этой дисфункции и приписывались системе в целом. Предполагалось, что при нормализации функционирования семьи симптомы исчезнут, здоровье вернется. В соответствии с этим подходом решение проблемы выходило за пределы компетенции членов семьи, то есть самостоятельно решить ее считалось невозможным. Терапия была направлена на перестройку семьи вопреки сопротивлению ее членов, за счет привлечения их внимания к проблеме. Терапевтическое взаимодействие призвано было обеспечить поддержку и заботу, при этом не могло быть и речи о совместном поиске решения проблем.

Стив Дишазер и Инсу Берг (Insoo Berg), сотрудники Центра краткосрочной семейной терапии в Милуоки (Brief Family Therapy Center in Milwaukee), совместно с группой семейных психотерапевтов-постмодернистов в конце 1970 — начале 1980 годов разработали модель терапии, главный акцент в которой был смещен с оценки семейной дисфункции на оценку сильных сторон членов семьи. Участники этого проекта, в частности Мишель Вайнер-Дэвис и Билл ОХэнлон, содействовали популяризации ее результатов среди своих коллег, публикуя свои работы и проводя семинары для психологов.

Концентрируя внимание на поиске решения, а не на самих проблемах, исследователи переключились на отыскание выхода из создавшегося положения, вместо того чтобы заниматься выяснением причин возникновения проблемы. При этом они исходили из того, что члены семьи стремятся к переменам, а их сопротивление свидетельствует о неэффективности работы терапевта. Подобно другим конструктивистам, сторонники подхода, сфокусированного на поиске решения, разделяют мнение о том, что нормального способа функционирования не существует и обо всем следует договариваться. Отсюда особый интерес к вербальным средствам самовыражения, способствующим достижению терапевтических изменений. Позиция приверженцев данного направления становится понятной при обращении к используемым ими техникам. Далее следует краткое описание этих техник, из которого читатель сможет узнать, каким образом психотерапевт, делающий акцент на поиске решения проблемы, устанавливает терапевтические отношения, способствующие сравнительно быстрому достижению изменений.

Налаживание партнерских отношений для поиска решения

В модели семейной психотерапии, сфокусированной на поиске решения, симптомы рассматриваются как проблемы в повседневной жизни, возникающие, в частности, при выполнении некоторых специфических задач, с которыми сталкиваются все семьи, находящиеся на определенной стадии своего жизненного цикла. Психотерапевт предполагает, что члены семьи уже предприняли ряд самостоятельных попыток решить свою проблему, но все они оказались неудачными. В связи с этим терапевт проявляет особый интерес к уже использованным членами семьи вариантам выхода из создавшегося положения и их мнению о причинах неудач. Семейный психотерапевт не лечит членов семьи, а работает вместе с ними над поиском решений, которые помогли бы уменьшить дискомфорт.

Данный подход подчеркивает важную роль информированного советчика, не входящего в состав семьи и способного помочь членам семьи оценить собственный межличностный и внутриличностный потенциал, осознать те приемы, которые уже достаточно хорошо себя зарекомендовали в семье, а также организовать семейное функционирование таким образом, чтобы можно было сохранять контроль над ситуацией в случае возникновения конфликта. В данной модели сохранение симптоматики не считается признаком неуспеха терапии, а только неизбежным этапом развития семьи. Здоровье теперь определяется не по отсутствию симптомов, а по способности контролировать возможный конфликт. При взаимодействии между терапевтом и членами семьи почти не соблюдается иерархия, а само взаимодействие скорее напоминает сотрудничество с целью поиска решения проблемы.

Нормализация функционирования семьи

Депатологизация семьи и поведения ее членов (то есть снятие ярлыка патологии) существенно увеличивает их восприимчивость к исследованию новых вариантов поведения. Психотерапевты, ориентированные на поиск решения, полагают, что обсуждение проблем и недостатков отдельных членов семьи есть не что иное, как пустая трата времени и сил. Часто при обращении к психотерапевту члены семьи занимают оборонительную позицию, что особенно характерно для семей, имевших в прошлом опыт общения со службами социального обеспечения. Всегда велик риск того, что члены семьи найдут дополнительные аргументы в пользу такой позиции. Чтобы избежать этого, психотерапевту следует с первых же минут встречи начать работу по налаживанию отношений сотрудничества, ослабить защиту семьи путем подачи семейных проблем как следствия естественного развития семьи, сделать акцент на универсальности такого рода проблем. Это вовсе не означает, что терапевт оправдывает опасное поведение, которое иногда возникает вследствие обычного семейного конфликта; он просто констатирует тот факт, что семейная проблема на самом деле является следствием неверного решения.